«Ягненок». Велодорожная история

Велодорожка Ciclabile dell’Adige идет вдоль нашей самой полноводной реки через весь регион, а потом продолжает свой путь в соседнем Венето. Она такая длинная, что мало кто одолеет ее за один день – шутка ли, почти четыре сотни километров! Поэтому мы выбираем какой-нибудь кусочек и проезжаем его туда-обратно. Это вовсе не скучно – когда едешь в другую сторону, всё вокруг выглядит совсем иначе. И вот не знаю почему, но именно на той части дорожки, что петляет среди знаменитых на весь мир виноградников Вальполичеллы, каждый раз случается какое-нибудь маленькое чудо.

В час, когда мартовское солнце уже давно ушло за Монте Бальдо, но сумерки только начали сгущаться, катил я обратно по той же дорожке, там, где граница между провинциями Верона и Тренто. Вся работа была сделана, оставалось доболтать ногами до машины километров десять, торопиться теперь было совершенно некуда. Поэтому, когда впереди замаячил большущий, на всю ширину асфальта, трактор, это не вызвало у меня никаких эмоций – ну, проползу за ним километр, потом он наверняка свернет на какую-нибудь ферму. А если не свернет, объеду его по грунту – правда, земля немного раскисла после недавнего дождя, и пачкать только что вымытый велосипед не очень-то хотелось.

Но трактор ехал как-то уж совсем медленно, настолько, что мне пришлось ударить по тормозам, чтобы в него не влететь. На узком полотне велодорожки, которую с обеих сторон обступали яблоневые сады, он казался огромным и неповоротливым слоном – к тому же дремавшим на ходу. «Погонщик» – тот точно подрёмывал, могучий дед с благообразной седой бородой и волосами до плеч, в традиционном костюме немецких переселенцев-чембров, будто только что с народного фестиваля. Увидев меня, он покачал головой и, указав куда-то вперед, остановил своего «слона».

– Вот думаю, ­– заговорил тракторист с вызывающей для наших краев неторопливостью, ­– Соседский он или с какой другой фермы? Вроде идет в нашу сторону, а я его, выходит, провожаю. Только останавливается то и дело. Э-э-э, теперь в сад пошел…

Я выглянул из-за высоченного колеса и увидел ягненка. Смешной, нескладный, длинноногий, с виноватой улыбкой на мордочке, он, кажется, совсем растерялся. Надвигалась ночь, и это не обещало ему, отбившемуся от своих, ничего доброго. По той горной гряде, что справа, волки точно бродят – правда, между нами и горой железная дорога с высокими заграждениями, но кто знает, не шнырнет ли какой из них в долину через один из проходов под путями.

– Эх, бедолага!.. И что делать теперь с ним? – спросил я крестьянина.

Он как-то очень странно посмотрел на меня, загадочно улыбнулся и сказал:

– Бери его и неси.

– Куда? И как я его понесу?

–А разве не видел на той картине, как нужно ягненка нести? Вот так и неси.

Ягненок подошел ко мне и поглядел в глаза – с надеждой, просительно заблеяв.

–Ну и как я тебя понесу? У меня и велосипед ведь еще…

Я обернулся к фермеру – и не обнаружил ни его, ни трактора, они уже скрылись за поворотом. «Почти без звука укатил – надо же. Странная какая-то история. Ну да ладно, не это главное, надо как-то малыша выручать.»

Набрал 112, наблюдая, чтобы ягненок не ушел далеко. Но он уже, видно, понял, что надо держаться меня и стоял смирно, ждал. Оператор перевел меня на polizia locale, те пообещали, что патруль постарается доехать побыстрее – правда, не совсем понятно, куда, раз нет никаких ориентиров и не совсем ясно, где на эту дорожку заезжать машине, поэтому, скорее всего, всё затянется. Словно подслушав наш разговор, ягненок вдруг развернулся и довольно резво потопал… в обратную сторону.

–Знаете, я, наверно, лучше сам разберусь, – сказал я полицейскому, – Он точно ждать не будет – вон, уже пошел куда-то.

–Ну, смотрите. Если что, звоните.

Ягненок обернулся и опять заблеял – только теперь нетерпеливо, он звал меня за собой.

–Э, погоди, – сказал я, – Видел я днем вашу отару, вы где-то здесь и паслись, в саду. Ну да, конечно – вон следов от копыт сколько. И ты сам сперва шел не туда, а сейчас куда мы с тобой пойдем – в Тоскану?

Не дослушав мою тираду, ягненок решительно отвернулся, проблеяв что-то вроде «Не хочешь – дело твое» – и потрусил дальше. Мне осталось только сесть на велосипед и покатить за ним. В седле, судя по всему, я вселял в него еще больше уверенности в правильности выбранного пути (хотя во мне самом ее не было вовсе). Иногда он останавливался, прислушивался – и потом шел еще быстрее. Не знаю, сколько так продолжалось, время замерло, а небо, кажется, даже немного посветлело. Я не видел никакого смысла в этом движении в никуда на ночь глядя, но почему-то перестал задумываться – совсем перестал, о чем бы то ни было… И вдруг услышал вдали едва уловимое многоголосое блеяние! Чем громче оно становилось – тем выше поднималось в груди искристое чувство радости. Даже если это не его отара – ягненок спасен!

Так мы добрались до поворота дороги – и тут нам перегородил путь широкий ручей. Ягненок опять остановился и посмотрел на меня – молча, но с необычайной выразительностью. Я понял.

–Значит, это теперь – нести? Ну, давай попробуем.

Я положил велосипед за густой куст у реки, взял ягненка под живот двумя руками, бережно прижал к груди и перенес через ручей. Вода, должно быть, бежала с тающего снежника, но показалась совсем не холодной. Ягненок присмирел, он был словно мягкая игрушка, только теплый и с колотящимся сердцем. Носить бы его и носить – давно мне не было так спокойно и уютно, будто погрузился в ласковое сентябрьское море.

Отсюда уже хорошо было видно отару – она расположилась на ночлег на берегу, у излучины Адидже, где течение замедляло бег и уходило к центру реки.

– Вот и пришли. Теперь иди сам, – сказал я ягненку.

Но он почему-то медлил. Стоял и глядел в другую сторону. Кажется, он чувствовал себя виноватым.

–А это зря. Ну, отстал, заблудился – с кем не бывает. Ладно, пойду объясню всё твоим хозяевам, только ты уж больше не убегай никуда.

Пастухов было двое, они развели костер и готовили себе ужин в котелке. Костер как костер, и котелок вроде бы обычный, почерневший от долгого использования – но меня поразили пастухи, настолько, что я тряхнул головой – только ничто не изменилось. Картина, которая ожила передо мной, пришла из глубины веков: два молодых крестьянина в грубой домотканой одежде, подпоясанные веревками, поднялись мне навстречу, глядя с удивлением, тревогой и настороженностью. Без сомнения, братья, похожие друг на друга почти как близнецы. Такие лица, с чертами, правильными до совершенной нереальности, обветренные и подсмоленные ранним весенним солнцем, в обрамлении смолянисто-черных волос, я видел только на полотнах мастеров середины прошлого тысячелетия. Они были не отсюда, эти два пастуха, и я возник перед ними из какого-то совсем другого мира.

–Привет. Там ягненок потерялся, я его привел. Мне кажется, это ваш.

 Я надеялся, что они обрадуются, и не ошибся – но никак не ожидал, что радость будет именно такой. Их глаза, которые только что изучали меня, пришельца, с подозрением, осветились тихим счастьем, но лица почти не изменили своего выражения – только края губ дрогнули в благодарной улыбке. Братья по очереди поклонились, положив руку на сердце, и тот, что стоял справа, пошел за ягненком. Никто из них так и не проронил ни слова.

…Я ехал к машине. Ночь опустилась как-то вдруг, мерзли промокшие ноги, дорожка едва угадывалась в свете пока еще молодой луны – но всё это было совершенно не важно. Этот мир казался мне лучшим из миров. А может быть, таким он и был на самом деле.